Всем понятно, как значима наука для развития цивилизации, но какой при этом должна быть ее инфраструктура, и как соотнести непрерывный рост потребностей «научного пространства» в ресурсах (от материальных до кадровых) с реальными возможностями конкретных стран и планеты в целом? Чтобы ответить на эти вопросы, необходима отдельная наука, котрая в последнее время активно развивается.

Как и зачем управлять наукой

Для системного управления наукой важно учитывать неоднородное распределение ресурсов в «научном пространстве», ее бурное развитие в одних странах и отсутствие (или угасание) в других. Одна из целей управления наукой состоит в том, чтобы обеспечить ее опережающее развитие по отношению к другим сферам деятельности с учетом неоднородности развития самой науки и ограниченности ресурсов бюджета любой страны.

Управление наукой занимается и вопросами мотивации самых ученых, от методов отбора наиболее способных и легко адаптирующихся к функционированию в «научном пространстве» до организации систем их жизнеобеспечения, влияющих на эффективность работы и мобильность ученых. Мобильность — процесс полезный. Она обеспечивает перераспределение научных кадров в соответствии с распределением материальных ресурсов и усиление тех научных центров, которые в этом наиболее нуждаются, создавая условия для привлечения сотрудников. Однако при этом возникают противоречия интересов разных стран даже в пределах одного сектора «научного пространства». В перспективе, возможно, удастся снизить миграцию, не снижая эффективности использования научных кадров, за счет использования новых методов обучения и создания единого информационного пространства.

Соотношение научных блоков (фундаментальные исследования, прикладная наука, разработка технологий и продуктов) меняется под влиянием исторических событий, обеспеченности ресурсами и т. п. В зависимости от исторического периода, успехи фундаментальных исследований не всегда сопровождались адекватным ростом прикладной науки или созданием новых продуктов и технологий, и наоборот.

Одно из направлений реформирования управления наукой связано с преобразованиями в проектной деятельности. Во многих странах, создавая новую экономику на основе науки, наряду с форпостами фундаментальной науки используют так называемые инкубаторы высоких технологий, где «выращивают» венчурные и start-up компании. Сегодня в мире используются системные модели «промышленного производства» проектов, включая регистрацию новаций (от идей до прототипов), формализацию и автоматизацию экспертных оценок, всех этапов проектирования, сопровождения проектов и т. д. Современные технические средства и программное обеспечение позволяют выйти на новый уровень проектирования, в значительной мере определяющий конкурентоспособность экономики. В России создание соответствующей инфраструктуры ее еще только начинается.

О мифах и перспективах для России

Без развития фундаментальной и прикладной науки России не найти достойного места в международной системе разделения труда. Но найти это место подчас мешают мифы. Например, о существовавшем в СССР мощном технологическом потенциале, якобы разрушенном во время реформ. На самом деле в СССР вообще не было конкурентоспособных коммерческих продуктов и технологий (за исключением некоторых видов самолетов и оружия), хотя и была более чем достойная наука. Но претворение ее достижений в технологии требовало и требует других специалистов — не только инженеров, но и специалистов по маркетингу и финансовой стратегии, а также эффективного гарантийного обслуживания по всему миру, чего в СССР никогда не было. Успешно развивающиеся хайтек-фирмы в России при ближайшем рассмотрении оказываются не самостоятельными, а выполняющими заказы американских, европейских или японских компаний, демонстрируя, таким образом, своеобразный «оффшорный хайтек».

И потому смотреть надо не назад, и не в прошлом искать рецептов для управления наукой, а на реальный опыт таких стран как США или Израиль, технический рост которого (при малом населении, территории, природных богатствах и постоянной угрозе войны) просто поражает. А ведь обусловлен он во многом выходцами из СССР, т. е. малой частью интеллектуального потенциала, которым располагает Россия.

Сегодня Россия делает первые шаги на пути к венчурному финансированию. Поэтому естественно не просто использовать западный опыт, но и создавать совместные венчурные фонды, технопарки и технологические фирмы. В то же время российские инвесторы, видимо, все еще не могут свыкнуться с мыслью о неизбежности неудачных технопроектов при любой, самой тщательной, экспертизе. «Пакетное» финансирование проектов в России, похоже, пока отсутствует вовсе. Часто выдвигаемые российской стороной требования полного контроля над проектом уже после первого раунда финансирования (независимо от вложений на предшествующих этапах) также не соответствуют мировым стандартам.

Действующее российское законодательство не способствует развитию высокотехнологичных производств. Отсюда, вероятно, стремление «заткнуть» бреши с помощью госинициатив. Однако мировой опыт показывает достаточно убедительно, что без по-настоящему независимых фондов, финансирующих науку, прогресса не достичь. Бессмысленно уповать на госфинансирование науки, особенно прикладной, только частный капитал способен стать ее основным инвестором.

Венчурная арифметика

Мировая практика показывает, что вложения в наукоемкие технологии наиболее эффективны, но и наиболее рискованны. Снижение риска позволяет привлечь в инновации больше капитала, причем не только на стадии производства, но и на стадии исследований и разработок. Эффект снижения рисков достигается при использовании пакетного венчурного финансирования, получившего распространение в США и Западной Европе. В его основе — простая идея одновременного инвестирования в группу однородных проектов. Такая методика, основанная на понимании, что убыточных проектов не избежать, позволяет сделать инвестиции (за счет методов пакетного финансирования) менее рискованными.

Пусть для финансирования инвестор (компания, венчурный фонд и т. п.) берет пакет из 15 проектов. Он выкупает 50,1% акций во всех проектах, обеспечивая себе право управления. Это необходимо, ибо, как правило, сами авторы проектов — личности творческие и не способны вести дела после завершения научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ и перехода к производству. На эту покупку еще на этапе подготовки заявки на НИР тратится, скажем, по 100 тыс. долл. за идею, т. е. всего — 1,5 млн долл.

Анализ мирового опыта «пакетного» инвестирования в технологические проекты показывает, что, несмотря на различные способы их реализации (производство на собственных или арендованных мощностях, совместные предприятия со стратегическими партнерами, продажа лицензий и т. д.), прибыль от одного успешного проекта составляет в среднем около 1,7 млн долл. Значит, если из 15 проектов успешными окажется хотя бы 3 (пятая часть), за них можно «выручить» около 5,4 млн долл. Пусть половина из них, 2,7 млн долл., достается инвестору. Вычтя затраты (1,5 млн), получим чистую прибыль — 1,2 млн долл., что гораздо выше доходности банковских вкладов или акций, обращающихся на бирже.

Для успешной коммерциализации научно-технических проектов, еще на начальной стадии их разработки необходим активный маркетинг. Работая в определенной области инноваций, инвестор предпочитает проводить маркетинг (включая экспонирование на международных выставках) не каждого отдельного проекта, а нескольких однотипных. А нередко, «продвигая» один проект, удается продать и другой.