Образовательный коллапс

Образовательный коллапсОбразование в России стало массовым и низкокачественным. Благодаря, с одной стороны, стремлению молодежи получить диплом о высшем образовании любой ценой, и, с другой стороны, росту бюджетного финансирования российских вузов, которые далеко не всегда способны предоставить качество подготовки, соответствующее требованиям современного рынка. К таким выводам пришли участники пленарного круглого стола на тему «Актуальные проблемы образования», прошедшего в рамках годовой тематической конференции Новой Экономической Ассоциации «Образование, наука и модернизация».

Финансирование образования: и лечит, и калечит

Годовая тематическая конференция Новой экономической ассоциации состоялась в конце декабря прошлого года. В период кризиса российские вузы были максимально защищены от его негативного воздействия мощным щитом госфинансирования, отметила директор Института развития образования ВШЭ Ирина Абанкина. Так, число подведомственных Рособразованию организаций за последние годы сократилось всего на три единицы. В период с 2004 по 2010 г. бюджетное финансирование вузов росло, подтвердила директор Центра экономики непрерывного образования АНХ при Правительстве РФ Татьяна Клячко, причем существенно. В номинальном выражении расходы выросли в 4,5 раза, реально — примерно в три раза (см. граф. 1).

График 1. Объем бюджетного финансирования высшего образования

Объем бюджетного финансирования высшего образования
Источник: презентация доклада Татьяны Клячко

Между тем, по словам Ирины Абанкиной, в ходе прошлого десятилетия происходило формирование вузов-гигантов, которые концентрировали на себе основной массив бюджетного финансирования. В экономическом позиционировании вузов сложилась резкая поляризация вузов (см. диагр. 1).

Диаграмма 1. Рейтинг вузов регионов России, подведомственных Рособразованию

Рейтинг вузов регионов России, подведомственных Рособразованию

Источник: Презентация доклада Ирины Абанкиной

Большую часть ресурсов стягивают на себя две российские столицы — Москва и Сакнт-Петербург. Объем рынка платных образовательных услуг с учетом скрытых доходов составляет, по оценке Татьяны Клячко, 300 млрд руб, из них 60 млрд руб. приходится на Москву.

Однако этот финансовый поток не привел к изменению позиций российских вузов в международных рейтингах, в которых свои позиции теряют даже лидеры российского образования, отметила Ирина Абанкина. Усиленное финансирование и не могло дать суперрезультатов, заметила она, ведь «деньги не завязаны на результат, на ожидаемые достижения». В этих условиях не стоит ждать развития кадрового потенциала и научных программ, заключила эксперт. Система образования получила бюджетные деньги в обмен на падение качества образования, которое стало массовым и не слишком качественным, согласна Татьяна Клячко. Кроме того, приток средств, по ее мнению, помог ряду вузов раздуть сеть филиалов. Однако в ближайшие годы она начнет сжиматься, прогнозирует директор ЦЕТО АНХ, просто под влиянием демографических факторов. В том же направлении будет действовать и наметившийся с 2007 г. рост спроса на платное заочное негосударственное образование и снижение спроса на платное очное образование.

Эндаумент — не панацея

Сегодня в ведущих вузах начинает работать система корпоративных финансов на основе многоканального финансирования, отметила проректор по науке Финансового университета Марина Федотова. По ее оценкам, 60% средств бюджетов вузов составляют госсредства, 40% поступают из внебюджетных источников. В сфере высшего образования, отметила представитель Финансового университета, началось формирование механизмов ГЧП, постепенно развивается институт эндаумента. Тенденция такова, полагает эксперт, что ведущие вузы, создавая фонды целевого капитала, уже начинают получать существенные доходы.

Этот процесс не так однозначен, полагает первый проректор МИСиС Наталья Третьяк. В практике организации такой работы приходится сталкиваться и с низким уровнем готовности бизнеса к подобной работе, и с недостатком опыта организации необходимых коммуникаций в самих вузах.

Что касается эндаументов, надо учесть, сказала Татьяна Клячко, что они и на Западе обеспечивают лишь часть средств университетов, причем не самую существенную. В среднем на этот источник приходится не более 10% доходов даже в ведущих западных университетах. Впрочем, тут же оговорилась Татьяна Клячко, процент проценту — рознь, например, эндаумент Гарварда дает доходов на 357 млрд долл.

Новые потребности — старая система

Ректор ГУ-ВШЭ Ярослав Кузьминов уверен, что рост доходов вузов вообще прекратился. И это объясняется отсутствием роста платы за обучение с одной стороны, (см. диагр. 2), и низкой долей доходов университетов от проведения научных исследований, которая никогда не превышала 6%, а в последние годы опустилась до 4%.

Диаграмма 2. Рост доходов российских вузов

Рейтинг вузов регионов России, подведомственных Рособразованию

Источник: презентация доклада Ярослава Кузьминова

Отсутствие эффективного регулирования со стороны государства способствует, полагает ректор ВШЭ, воспроизводству вузами устаревшей структуры «советских» специальностей, в том числе для фактически умерших в нашей стране отраслей экономики. Это, впрочем, соответствует слепому спросу многих семей, грезящих о месте менеджера для своего отпрыска, хотя сегодня спрос на этих работников уже не столь велик. Предприятиям нужны квалифицированные рабочие и другие исполнители — дефицит кадров по этим специальностям достигает 60%. Парадокс в том, отметил ректор ВШЭ, что в России не хватает инженеров, а также квалифицированных экономистов и юристов. Между тем, именно по этим специальностям в нашей стране обучается ежегодно больше студентов, чем во многих странах мира. Объяснение этому парадоксу, вероятно, в том, что работодателей не устраивает качество дипломированных специалистов. Несмотря на явное несоответствие получаемых знаний рыночным требованиям, высшее образование не теряет своей ценности в обществе, подчеркнул Ярослав Кузьминов. Обладание вузовским дипломом стало социальным стандартом. Показательно в этом отношении поведение работодателей, которые зачастую просто опасаются брать на работу людей из ПТУ. Стремление получить высшее образование, полагает ректор ВШЭ, рационально, ведь средняя школа сегодня не дает элементарных необходимых знаний.

Молодежь верит в светлое будущее, которое открывает корочка диплома. В 2008 г. 74% опрошенных в ходе обследования ВШЭ-ФОМ сказали, что высшее образование нужно им для того, «чтобы найти хорошо оплачиваемую работу», 45%, — «чтобы стать специалистом, который везде нужен». При этом примерно 70% работодателей считают, что выпускники вузов, поступившие к ним как специалисты высшей квалификации, нуждались в дополнительном обучении.

Нынешние тенденции в развитии системы российского образования чреваты серьезными последствиями, прогнозирует Ярослав Кузьминов. Отложенный шок «номер один», по его мнению, связан с перспективой повышения доли «неграждан» на российском рынке труда до 20%. В реальных условиях это означает низкую производственную и исполнительскую культуру, что закроет перспективы восстановления конкурентоспособности в обрабатывающей промышленности и сельском хозяйстве.

Второй шок — нарастание социальной напряженности у молодых поколений, надеждам которых на благополучную жизнь менеджера не суждено сбыться.

И, наконец, третий отложенный шок — техногенные катастрофы, опасность которых продолжает нарастать.

Перейдя к ответу на вопрос «что делать?», ректор ВШЭ отметил, что не видит возможности реализовать лозунг «перевести всех в ПТУ». Более продуктивным, на его взгляд, может быть введение института прикладного бакалавриата. Подобная система, по мнению Кузьминова, позволит устранить «псевдовузы», сохранив доступ к высшему образованию для всех. Два года студент получает академическую подготовку, а затем за год осваивает прикладные дисциплины, причем, что особенно важно, оставаясь погруженным в университетскую среду. Перспективу имеет лишь то высшее образование, на которое есть спрос на рынке труда. В том числе это относится и к специалистам инженерных специальностей. По мнению ректора ВШЭ, целесообразно расширить финансирование вузов, готовящих действительно востребованных рынком специалистов, сократив при этом план приема в них на 50%. Учиться в инженерных вузах должно быть престижно, заключил Ярослав Кузьминов.

Но важно также и обеспечить будущим инженерам возможность найти применение своим знаниям и умениям на родине, а не за рубежом, где — пока еще — с радостью принимают российских выпускников ведущих вузов.

Ирина Ильинская, Opec.ru

Где на Руси учиться выгоднее

В России существуют огромные различия в отдаче на высшее образование. Одни из самых низких уровней отдачи на высшее образование наблюдаются в Москве и Санкт-Петербурге. Самые высокие — в республиках Тыва и Алтай. Таковы выводы исследования «Отдача на высшее образование в российских регионах», проведенного научным сотрудником Центра трудовых исследований ГУ-ВШЭ Алексеем Ощепковым.

Он представил исследование на совместном научном семинаре ЦеТИ, ЛИРТ и ИРО НИУ ВШЭ 28 сентября.

Отдача на образование

Термин «отдача на образование» уже давно прочно вошел в лексикон экономистов. В рамках весьма влиятельной в экономической науке теории человеческого капитала образование рассматривается как некий проект, реализация которого требует различного рода инвестиций. На измерение уровня отдачи на эти инвестиции, то есть, отдачи на образование, нацелены сотни исследований в разных странах мира. Их результаты в общем сходятся в том, что существует достаточный уровень отдачи на образование, что является ключевой причиной того, почему миллионы людей по всему миру стремятся получить образование и/или повысить его уровень.

Общее представление о положении дел в нашей стране дают работы А. Лукьяновой, Р. Капелюшникова и ряда других исследователей. В частности, по оценкам Анны Лукьяновой, в России отдача от дополнительного года образования активно росла — с 4% до 8% в период с 1990-го г. до середины 2000-х. К этому моменту, отмечает Анна Лукьянова, отдача от образования для женщин составляла около 9%, для мужчин — около 7%.

Однако во многих работах как иностранных, так и отечественных исследователей отдача на образование оценивается на уровне страны в целом. Если для небольших государств это кажется корректным, то для крупных стран с разнородными регионами такой подход представляется уже не совсем приемлемым.

Региональные различия в отдаче на высшее образование в России

В своем исследовании А. Ощепков впервые получил оценки отдач на различные уровни образования для каждого региона-субъекта Российской Федерации (за исключением автономных округов и Чеченской республики). Для этого использовалась общепринятая методология оценки, применявшаяся во многих иностранных и отечественных исследованиях (методология предложена Дж. Минцером и основана на оценивании уравнения заработной платы, получившим название минцеровского уравнения). Статистической базой исследования стали данные «Обследования заработной платы по профессиям» (ОЗПП) за 2005 и 2007 гг. Это данные выборочного обследования предприятий размером 15 и более работников.

Премия на высшее образование (в % к среднему образованию) в российских регионах, ОЗПП, 2007

Премия на высшее образование

Автор исследования сфокусировал внимание на отдаче на высшее образование (по отношению к заработной плате работников со средним образованием). Различия между регионами оказались впечатляющими. Если общестрановая оценка отдачи в 2007 г. составляла примерно 88% (от заработной платы работников со средним образованием), то в республике Тыва отдача на высшее образование составляла почти 150%, а в Самарской области — немногим более 60%. Таким образом, разрыв между «чемпионами» и «отстающими» составляет порядка 90 п.п.

Различия между регионами были подтверждены статистическими тестами. Была проведена дополнительная корректировка оценок (используемые данные не включали в себя сельское хозяйство, финансовый сектор и государственное управление), но это практически не изменило полученные результаты. Наибольший эффект корректировка дала для Москвы (отдача увеличилась на 12%), где высока доля занятых в неохваченном финансовом секторе. Впрочем, еще лишь в трех регионах (помимо Москвы) абсолютное смещение составило более 5% от первоначальной оценки.

К похожим выводам пришли предшественники А. Ощепкова — авторы единственной работы, оценивающей отдачу от образования в региональном разрезе — С. Чейдвессер и Х. Бенитец-Сильва (Benitez-Silva and Cheidvasser, 2007). Используя схожую методологию, но на данных РМЭЗ (Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения), они оценили отдачу на дополнительный год образования в 7 федеральных округах, и отдельно в Москве и Санкт-Петербурге. Именно в метрополиях отдача оказалась самой низкой (менее 1%), а в регионах Дальнего Востока и Восточной Сибири отдача оказалась самой высокой (более 7%). Исследователи не пытались ответить на вопрос — почему сложилось так, а не иначе. Алексей Ощепков в своем исследовании попробовал объяснить полученные результаты. С чем могут быть связаны различия?

Различия в отдачах, как полагает автор, частично могут быть объяснены при помощи теории компенсирующих различий. Последняя, в частности, отмечает, что человек часто готов мириться с худшими условиями жизни при более высокой зарплате. Или, наоборот, соглашаться на относительно низкую оплату своего труда, выигрывая в чем-то другом. В конце концов, зарплата — еще не все, что интересует человека. Важна экологическая обстановка, уровень медицины, социально-политический контекст жизни в регионе, уровень цен, климат и т.д. Реальных наборов таких условий в российских регионах множество. И ряд предшествующих работ показывают, что данная теория может объяснить значительную часть межрегиональных различий в уровнях оплаты труда в России (частично это связано и с северными коэффициентами и надбавками, но они способны объяснить лишь очень небольшую часть различий).

Важный момент здесь заключается в том, что разные группы работников готовы согласиться на разную величину сокращения заработной платы ради проживания в более привлекательных регионах или городах. И наоборот, они будут готовы работать в одних и тех же менее благоприятных регионах, получая разный уровень компенсации. В результате оказывается, что относительные заработные платы работников будут различаться из-за разной привлекательности регионов. Эта логика оказалась применима в исследованиях отдачи на образование (ведь отдача на образование по своей сути есть относительная заработная плата работников с высшим образованием) в США (см. Beeson,1991, Black et al, 2009). По видимому, она также применима и в России.

Автор обнаружил значимую и устойчивую (к разным методам оценивания) связь между отдачей на высшее образование и двумя региональными характеристиками — ожидаемой продолжительностью жизни и уровнем безработицы. Оказывается, что, при прочих равных, чем выше ожидаемая продолжительность жизни, тем ниже отдача на высшее образование. Как отмечает автор, ожидаемая продолжительность жизни представляется параметром, учитывающим в себе влияние многих факторов. Таким образом, полученная зависимость согласуется с теоретическими ожиданиями.

Связь же между безработицей и отдачами является положительной, т.е., чем выше уровень безработицы, тем выше отдача на высшее образование. Как показывает Алексей Ощепков, такой результат проистекает из того, что общая безработица во многом является «продуктом» высокой безработицы низкоквалифицированного персонала. Разделение безработицы на две группы — людей со средним образованием и с высшим образованием — приводит к тому, что связь отдачи с первой безработицей остается положительной, но связь со второй оказывается отрицательной (хотя и не значимой). Более высокая безработица людей со средним образованием снижает их заработную плату, что означает рост относительной заработной платы работников с высшим образованием.

Автор включил в анализ и ряд других региональных характеристик. Это доля занятых с высшим образованием, уровень экономического развития (измеряемый уровнем подушевого ВРП) и доля занятых в бюджетном секторе. Согласно результатам, отдача на образование на региональном уровне не связана ни с экономическим развитием, ни с долей людей с высшим образованием. Однако между долей занятых в бюджетном секторе и отдачей обнаруживается положительная связь. Действительно, как можно было заметить, многие из регионов с выдающимися отдачами (например, Тыва и Алтай) являются регионами, где превалирует бюджетный рынок труда. Ситуация в таких регионах напоминает ту, что наблюдается в ряде развивающихся стран. Там «хорошие» рабочие места сосредоточены в государственном секторе экономики (и люди даже иногда готовы «стоять в очереди» за бюджетным местом, оставаясь безработными), а частный рынок труда напоминает безжизненную пустыню с редкими оазисами. В таких регионах высокая отдача на образование не связана с действием рыночных сил и может парадоксально сосуществовать с относительно низким уровнем оплаты труда. Аналогично, отдача на образование наиболее высока в образовании и здравоохранении, но именно здесь общий уровень оплаты труда является самым низким среди всех отраслей экономики.

Ирина Ильинская, Opec.ru

«Утечка мозгов» — обратная связь

Стране, из которой «утекают мозги», необходимо улучшать качество финансовых институтов, способствующих получению образования. Утечку это не остановит, но позволит восполнить убыль. Такой вывод следует из модели, разработанной доцентом Международного института экономики и финансов ГУ-ВШЭ Романом Захаренко.

На очередном научном семинаре Лаборатории исследований рынка труда (ЛИРТ) ГУ-ВШЭ, прошедшем 16 марта, Роман Захаренко представил теоретическую модель «Накопление человеческого капитала и международная миграция в модели локальных взаимодействий».

Теоретическая направленность доклада — скорее исключение из общего направления деятельности ЛИРТ, ориентированной на практические результаты. Но, как отметил заведующий кафедрой экономики труда и народонаселения факультета экономики ГУ-ВШЭ Сергей Рощин, не существует хорошей эмпирики без хорошей теории.

Существует множество литературы, посвященной взаимодействию миграции и накопления человеческого капитала, или, иначе, уровнем образования населения. Но мало где учитывается тот факт, что знания воспринимаются от людей, которые этими знаниями уже обладают. Новаторская идея модели Романа Захаренко заключается в том, что он рассматривает процесс получения образования не как изоляционный, а как процесс, осуществляемый при личном взаимодействии учителей и учеников. Взаимодействие это платное. В модели Захаренко часть полученного от образования выигрыша ученики отдают учителю, формируя, таким образом, доходы последнего. Между учениками возможна конкуренция, ведь преподаватель не обладает безграничными возможностями, как по времени, так и физически, чтобы взять всех учеников, желающих у него учиться. Это ведет к увеличению доходов преподавателя и затрудняет доступ к нему. Однако наличие высокого уровня образования в стране оказывает обратное влияние: тем, кто собирается учиться, становится легче получить знания, так как преподавателей больше.

Важная часть модели — финансовые институты, которые предоставляют образовательные кредиты для тех, кто не может платить за образование самостоятельно. Именно различия в качествах функционирования данных институтов Роман Захаренко выделяет, как причину процесса «утечки мозгов»: индивиды мигрируют из страны с менее качественными институтами в страну, где институты более качественны. Под качеством финансового института, автор имеет в виду то, насколько легко взять образовательный кредит в таком учреждении.

Если речь идет о закрытой стране, откуда выехать трудно, то в ней, при наличии хороших финансовых институтов доходы преподавателей будут расти, что связано с доступностью образовательных кредитов: все желающие получать знания смогут за него платить. Рост доходов преподавателей ведет к росту их количества — стимулом к обучению служит возможность получать в будущем высокие доходы. Если же финансовые институты в такой стране плохие, то это ведет к деградации: количество имеющих доступ к образованию уменьшается, это снижает совокупные доходы учителей, и, в свою очередь, еще сильнее снижает количество желающих учиться.

Если же страна открыта, но является слабой, из нее в любом случае начнется «утечка мозгов» — или за более доступным образованием, или, по получении образования, за более высокими доходами, чем на родине.

Большая часть литературы, посвященной изучению причин и последствий миграции, рассматривает миграционный процесс с точки зрения его влияния на страну-импортера человеческого капитала. Модель Захаренко позволяет проанализировать воздействие утечки на страну-экспортера человеческого капитала. В результате получается интересный вывод, что при определенных условиях процесс «утечки мозгов» может положительно влиять на тех, кто остался в стране. Налицо эффект с обратной связью: с одной стороны, оставшимся становится сложнее получить образование из-за отъезда хороших специалистов, которые могут научить. Соответственно, оставшиеся специалисты становятся ценнее (их доходы растут). Однако этот рост доходов ведет к тому, что возрастает стимул к обучению, чтобы впоследствии тоже получать высокие доходы.

Суммарный эффект от «утечки» специалистов зависит от качества финансовых институтов в стране-экспортере. Если в стране хорошие финансовые институты, то желающим учиться это относительно облегчит процесс получения образования даже в условиях меньшего количества образованных индивидов, способных научить. После обучения их выигрыш в виде высоких доходов будет больше, за счет большего количества учеников, чем это было бы при менее качественных финансовых институтах. И чем более открытой является страна, тем для нее важнее иметь качественные образовательные финансовые институты, чтобы сохранить высокий уровень образования.

Сам автор модели не формулировал такого вывода, но он напрашивается: при качественных образовательных финансовых институтах в стране-экспортере человеческого капитала «утечка мозгов» усиливает стремление к получению образования; при некачественных финансовых институтах утечка превращается в фактор, увеличивающий потерю человеческого капитала.

В своей модели Роман Захаренко не вводит формальный сектор образования: образовательные услуги оказывают индивиды, одновременно занятые в производстве товаров. Подобная предпосылка делает модель, по мнению доцента кафедры экономики труда и народонаселения факультета экономики ГУ-ВШЭ Ольги Лазаревой, похожей на модель получения образования на работе, когда новые сотрудники учатся у более опытных сотрудников. И в этом случае возникает множество вопросов, связанных с процессом передачи знаний и тем, как будет проходить оплата наставников.

С точки зрения практического применения данная модель, по мнению Сергея Рощина, могла бы быть использована для решения вопросов, связанных с влиянием процесса «утечки мозгов» на страну-экспортера человеческого капитала и, при наличии необходимых данных, даже для сравнения качеств финансовых институтов. Рощин отметил, что основные издержки миграции — это издержки, связанные с уценкой человеческого капитала, например такие, как издержки на восстановление или приобретение социальных связей, которые могут оказаться более существенными, чем прямые расходы на миграцию.

Подводя итог, Сергей Рощин отметил, что, несмотря на то, что модель является очень упрощенной, важен сам факт ее создания. Модель — первый шаг в направлении дальнейшего анализа процессов накопления человеческого капитала во взаимодействии преподавателя с обучающимся, и влияния «утечки мозгов» на благосостояние страны-экспортера человеческого капитала.

Анастасия Федорова, Opec.ru

Прыг: 01 02 03 04